13 киноштампов, выпадающих из реальности
Любой киножанр за десятилетия существования оброс таким количество штампов, что уже просто непредставим без них. Если мы видим вертолет, то он обязан взорваться, если нам представляют супергероя, то он мстит за родителей, если кто-то говорит «я сейчас вернусь», то смерть его будет немедленна и ужасна. Вместе с тем многие из устоявшихся клише не просто приукрашивают реальность, но успели сформировать у зрителя совершенно превратное мнение о человеческой анатомии, законах физики, химии и прочих достаточно важных вещах. Мы вместе с порталом Film.ruвспомнили самые яркие из них.
Ногодрыжество и рукомашество
Все это красиво, но специалисты по рукопашному бою свидетельствуют: только идиот станет болтать или устраивать длинный бестолковый мордобой, профессионал же постарается закончить сражение в считаные секунды, хоть бы даже и выстрелив врагу в спину. Если главный герой дерется с целой бандой, то плохие парни не ждут в сторонке своей очереди получить тумаков: они нападают все сразу и разбегаются в страхе после того, как кого-то из них красиво вырубили. Кстати, вырубить охранника или любого другого нежелательного свидетеля одним крепким ударом по голове далеко не всегда получается даже у профи. Но кинематографисты живут в идеальном мире, где подобных осечек не случается. Протагонисты потрясающе легко отходят от любых травм, не теряют зубов и обязательно мстят за смерть близких, избегая глупостей типа обращения в полицию, которая только мешает.
Отдельно следует упомянуть такой штамп, как клиповые нарезки из тренировок главного героя, готовящегося ушатать сначала мелких злодеев, а потом главного босса (который в финале, совсем как в фильме «Люси», процедит: «Никому ничего невозможно поручить» – и полетит через полмира, чтобы сразиться с наглецом самолично). А также звонкие звуки кулачных ударов по вражьему мясу – как бы мы жили без них?
Любой любитель оружия знает, что в замкнутом пространстве жилого дома такая стрельба никогда не останется незамеченной. Тем не менее глушители слишком прочно вошли в арсенал киношных «плохих парней» – лишите их этого магического инструмента, и кинематограф никогда не будет прежним. Кроме того, удлиненный ствол – это просто красиво.
Реальная работа интернет-взломщиков не имеет с этим ничего общего: чтобы написать, переписать и протестировать нужный код, обычно требуются часы, и вовсе не факт, что во взломанной базе найдется именно то, что нужно, поскольку львиная доля правительственных архивов даже сегодня существует лишь в бумажном варианте. Кроме того, имеет значение совместимость операционных систем хакера и взламываемого, и уж точно найденная информация не будет выдана на экран в красивом юзер-френдли оформлении, с крупными фотографиями и анимированными плашками а-ля «доступ разрешен». Но герои типа Итана Ханта из «Невыполнимой миссии» не могут ждать часами, пялясь на скучные строчки кода, – отсюда все эти подборы паролей и отслеживания звонков за полторы минуты. Стоит ли говорить, какой душевной мукой оборачивается просмотр современных триллеров для реальных хакеров.
Не менее далеки от реальности посмертные приключения мертвецов: нам часто показывают, как мешок для трупов доставляют прямиком к прозектору, и тот с готовностью начинает копаться во внутренностях недавно усопшего. На самом деле никто не вскрывает трупы, пока в них не свернется кровь, а на это требуются целые сутки – в противном случае секционный зал будет перепачкан красным до потолка. Ну и, конечно, убив преступника, даже очень плохого, полицейский обязан дать кучу объяснений и написать тонны отчетов. А еще есть такая вещь, как суд. Но зрителю вся эта рутина неинтересна, потому он пребывает в сладкой уверенности, что перестрелявший несколько десятков человек коп отправится в ближайшее кафе пить кофе с пончиками. У реальных копов, конечно, на этот счет свое мнение.
Не менее заезженным мифом является непримиримая борьба полицейских с «федералами». Если после какого-нибудь ЧП приезжают агенты ФБР и заявляют, что «теперь дело переходит под их юрисдикцию», никто из-за этого не бунтует: хотите разгребать мусор – пожалуйста, у нас и своего геморроя хватает. В кино же, как известно, все строго наоборот.
Между тем, если речь идет о пистолетах, а не базуках, чаще всего попадание в любой орган, даже если это сердце, не приводит к мгновенной смерти – прежде чем потерять сознание от кровопотери, человек двигается еще какое-то время. Чтобы он упал и не шевелился, требуется загнать пулю в мозг или верхний отдел позвоночника. Человек, в которого попали из оружия, рухнет ничком, а не навзничь, и уж точно не будет отшвырнут, словно в него врезался автомобиль: чтобы убитого подняло на воздух, как злодея в «Быстром и мертвом», примененное против него оружие должно обладать отдачей, которая опрокинет на землю и самого стрелявшего.
Ради нужд сюжета не только злодеи могут умирать пачками, но и хороший парень – проявить задатки сверхчеловека: если ему случается получить сквозное ранение в какую-нибудь мягкую часть тела, он наплюет на него и снова ринется в бой (хотя в реальности вряд ли смог бы после этого даже ходить). Конечно, в бою многое зависит от амуниции, но молиться на бронежилеты, как это делает Голливуд, тоже не стоит: автоматы пробивают большинство из них, а попадание из пистолета обычно оборачивается несколькими сломанными ребрами. Сломанные ребра – это очень, очень больно: травмированному подобным образом бойцу прямая дорога на больничный. В кино же герой продолжает драться так, будто поел озверина.
Да, и не забываем про бесконечные патроны: без них ни одна перестрелка не смотрелась бы и наполовину так впечатляюще, как мы привыкли.
Между тем, хотя бензин горюч, для детонации он должен смешаться с кислородом в весьма специфической пропорции, а результат все равно будет проигрывать в зрелищности киношному. Горение выглядит не столь красиво, как взрыв, – потому киностудии продолжают раз за разом моделировать «идеальные условия», усиливая их пиротехникой, часто смахивающей на праздничный фейерверк. Картинка – это все, и невелика беда, если машина умудрилась взорваться при почти пустых баках, – главное, чтобы зритель получил то, чего ждет: большой огненный ба-бах.
Если же взрыв спровоцировал главный герой, то он красиво уйдет на фоне взрыва, не оглядываясь и не спотыкаясь на таких досадных мелочах, как взрывная волна. К счастью, в жизни все далеко не так ужасно, и не пристегнутого ремня следует опасаться куда больше, чем взорвавшегося бензобака.
В реальности попытки отправить подобным способом в объятия Морфея кого-то, кто этого не желает, – довольно глупая трата времени. Но Голливуд это не смущает: пока зритель верит в магические свойства метилхлорида, пропитанные им носовые платки вряд ли исчезнут с экранов.
В реальности люди не склонны ковырять свои душевные болячки и не устраивают из них иконостаса. Но в кино, где зритель должен все-все понять из единственного короткого кадра, такой подход неприемлем. В итоге имеем то, что имеем.
К сожалению, у киносценаристов нет времени на лечение персонажей традиционными средствами – им остается уповать на отсутствие у зрителей медицинского образования и заранее быть готовыми к тому, что районный доктор скажет при встрече: «Вы, молодой человек, осел».
В наш век, неотделимый от мобильных сетей и Интернета, строить такие сюжеты все сложнее: путешествия по экзотическим странам успели доказать свою безопасность; туристов чаще обманывают, чем грабят, насилуют или пытаются съесть, требование выкупа гораздо популярней торговли органами, а в землю куда чаще зарывают бесправных беженцев-чернорабочих из ближних стран, нежели непонятных незнакомцев, с которыми проблем не оберешься. Но если как следует не пугнуть американского обывателя, редко высовывающегося за пределы страны, то кто же станет покупать кинобилеты?
Даже выбить автомобильное окно локтем, как Доминик Торетто, вам не удастся без последствий. Смотрится все это красиво, кто спорит, – на то оно и кино. Но у любого врача «скорой помощи» есть свое мнение на этот счет.
Зато то, чего героям слышать не полагается, всегда начинается внезапно: без всякого предупреждения начинается дождь (причем небо темнеет мгновенно, а гром всегда сопровождается молнией), домочадцы неслышно входят в комнату, заставляя столкнувшегося с ними нос к носу героя вскрикнуть от страха, важный телефонный звонок раздается сразу после окончания диалога (и никогда – посередине), а вышедшего на дорогу обязательно собьет материализовавшаяся из воздуха машина. И не забываем про кошек и собак, имеющих свойство сидеть тихо-тихо, а затем выпрыгивать на главных героев в самый неожиданный момент – эти коварные животные знают, как напугать человека до полусмерти как раз в тот момент, когда он и так весь на нервах.
Конечно, не будь киноперсонажи столь глуховаты, хоррор и саспенс давно бы почили в бозе – с другой стороны, во многом именно поэтому мы пока живы, а они в основном нет. Есть чем гордиться.
